После нескольких сексуальных контактов с женщиной он полностью терял к ней интерес и отправлялся на поиски другой.
Незадолго до начала терапии у него завязались отношения с разведенной женщиной, имевшей трех маленьких детей. Он находил ее наиболее приемлемым вариантом по сравнению с предыдущими женщинами. Несмотря на возникновение этих отношений, его промискуитет продолжался, и впервые в жизни он испытывал внутрений конфликт между желанием установить стабильные отношения с женщиной и своими бесконечными увлечениями.
Его безнадежный поиск удовлетворяющего сексуального опыта с женщинами с самого начала стал важным аспектов в терапии.
Вначале он с гордостью заявил о своем успехе у женщин за счет, как он полагал, своей необыкновенной сексуальной активности и способности доставлять сексуальное наслаждение.
В результате терапии выяснилось, что его интерес к женщинам проявлялся исключительно по отношению к их мягкой коже, груди, ягодицам, влагалищу и, кроме того, служил для удовлетворения его фантазий о том, что женщины скрывают и не дают своих "сокровищ" (по его собственному выражению). Покоряя их, он чувствовал, что "развернет" их и "проглотит". На более глубоком уровне (клиент осознал это только после многих месяцев работы) он боялся, что не существует способа поглотить женскую красоту и что сексуальное проникновение, половой акт и оргазм — всего лишь иллюзорное поглощение того, чем он восхищается и что желает сделать своим.
Нарциссическое удовлетворение от того, что он "сделал" женщину, быстро испарялось, и осознание того, что он совершенно потерял интерес к ней после короткого периода сексуального общения значительно ухудшали самое начало и развитие этих эфемерных взаимоотношений. В последние годы во время полового акта с уже завоеванной, а поэтому почти обесцененной женщиной, он часто фантазировал о половом акте с женщинами, которых еще предстоит покорить. Замужние женщины были для него особенно привлекательны — не из-за треугольника эдиповых конфликтов, как поначалу предполагал терапевт, а в силу того, что другие находили в них что-то привлекательное, что и подогревало его интерес к ним, как обладательницам "скрытых сокровищ".
В итоге клиент осознал интенсивность своей зависти к женщинам, основанную на зависти и ненависти по отношению к матери. Его мать постоянно фрустрировала его. Он чувствовал, что она и физически, и психически отказывала ему во всем, что он любил и чем восхищался. Он до сих пор помнит, как в отчаянии цеплялся за ее теплое мягкое тело, а она холодно отвергала как его проявления любви, так и агрессивные требования к ней.
В юности ему приходилось вести постоянную борьбу, чтобы справиться с осознанием и проявлением своей бессознательной зависти и ненависти к женщинам. Когда он смотрел фильмы о Второй мировой войне, то приходил в ярость от вида актрис, выставляющих себя на показ перед большой толпой восторженных солдат. Он чувствовал, что это жестоко и что солдаты должны атаковать сцену и убить актрис. Он бесконечно размышлял над тем, что женщины знают, что у них есть груди и женские гениталии, и когда они на ночь снимают нижнее белье — эти удивительные мягкие одежды, обладающие привилегией прикасаться к их телу, — они сбрасывают эти недоступные для него сокровища на пол.
В процессе терапии выявились его садистические мастурбационные фантазии, когда он еще был ребенком. Он видел, что разрывает женщин, мучает их, а затем "освобождает" одну из этой группы, которая кажется ему невинной и мягкой, милой, любящей и все понимающей — идеальный, всепрощающий, прекрасный и неисчерпаемый суррогат матери. Расщепляя свои внутренние отношения с женщинами на зависимость по отношению к идеальной, абсолютно хорошей матери и мстительную деструкцию по отношению ко всем остальным плохим матерям, он оказался неспособен на установление глубоких отношений, внутри которых он мог бы вынести и интегрировать свои противоположные чувства любви и ненависти. Вместо этого он идеализировал груди, женские гениталии и другие части тела, что позволяло ему регрессивно удовлетворять примитивный фрустрированный эротизм, символически крадя у женщин то уникальное и специфичное, что принадлежало им. Посредством промискуитета он также отрицал свою пугающую зависимость от определенной женщины и бессознательно разрушал то, что отчаянно хотел получить.
Тот факт, что он может "подарить" женщинам оргазм и что им нужен его пенис, символически убеждало его в том, что он не нуждается в них — у него есть дающий орган, лучший, чем любая грудь. Но то, что женщина тогда будет пытаться быть зависимой от него, пробуждает опасение, что она может захотеть украсть у него то, что он должен отдавать. Тем не менее в процессе безуспешных поисков удовлетворения эротических желаний, заменяющих его потребность в любви, клиент чувствовал растущее недовольство и в какой-то момент осознал, что фактически ищет отношений с человеком "под кожей" женщины.
Во время терапии при систематическом изучение его оральных потребностей в любви, нежности, тепле, ресурсах, трудно удовлетворимых требований, продолжительной неудовлетворенности, все это проявлялось через работу с терапевтом в переносе. Все это помогло осознать клиенту свою бессознательную потребность портить то, чего он больше всего жаждал, — а именно понимание и заинтересованность со стороны психотерапевта, любовь и сексуальное удовлетворение от женщин. Полное осознание своих деструктивных тенденций по отношению к психотерапевту и женщинам привело к постепенному развитию чувства вины, депрессии и появлению желания все исправить. В итоге эта траснформация завершилась радикальными изменениями отношений с психотерапевтом, с матерью и разведенной женщиной (отыгрывая вовне бессознательное чувство вины), на которой он женился в процессе терапии.
По мере постепенного осознования той степени любви и преданности, которую он получал от своей жены, клиент начал чувствовать, что недостоин ее. Он заметил, что его начали интересовать ее мысли и чувства, что он мог получать удовольствие от моментов счастья с ней и что в нем проснулся глубокий интерес к внутренней жизни другого человеческого существа. И, наконец, он осознал, как ужасно он завидовал независимым интересам своей жены, ее друзьям, ее вещам и тысячам маленьких секретов, которыми, он чувствовал, она делится со своими подругами, а не с ним. Он осознал, что, последовательно обесценивая и унижая ее, он сделал ее пустой и скучной для себя и боялся, как бы не пришлось бросить ее, так же как он бросал других женщин.
В то же время клиент почувствовал грандиозные внутренние перемены в процессе полового акта. Он описал это как почти религиозное чувство, как ощущение безмерной благодарности, человечности и удовольствия от того, что одновременного познал ее как женщину и как личность. Теперь он был в состоянии выразить свою благодарность в форме физической близости с ней, чувствуя ее тело (теперь репрезентирующее ее целиком, а не как частичный объект) по-новому. Теперь клиент мог испытывать романтическую любовь, связанную с сексуальной страстью к женщине, на которой он был женат более двух лет. Он получал полное удовлетворение от своей сексуальной жизни, в противоположность старому ощущению быстрого разочарования и постоянного поиска другой женщины. Прежняя потребность компульсивно мастурбировать после совершения полового акта бесследно исчезла.
На что еще хотела заострить ваше внимание в этом случае, на том что продвижение от фиксации на поверхности тела до чувства влюбленности в человека связано с развитием способности испытывать чувство вины и заботы, депрессии и стремления исправиться.
Автор статьи Елена Лавриненко - экзистенциально-гуманистический психолог, семейный системный расстановщик, сексолог.
